Говорил: "Ведь человек есть только человек,

И до того, как дам сломить себя я той машине,

Я с этим молотом умру в своей руке,

Боже, Боже, я с этим молотом умру в своей руке". (СНОСКА: Предлагая здесь и далее собственные переводы американских народных песен, переводчик стремился передать только смысловое содержание, не касаясь, в силу отсутствия способностей, их поэтической стороны (рифмы, размера, мелодии и т. д.). - Прим. пер.)

Мелодия этой баллады, согласно J. A. Lomax и A. Lomax, "имеет корни в шотландской мелодике, ее построение соответствует схемам средневековых народных баллад, а ее содержание - это мужество обыкновенного, простого человека", который верит до самого конца, что человек обладает ценностью только как человек.

Таким образом, Джон Генри - это одна из профессиональных моделей тех бездомных, скитающихся мужчин на расширяющейся границе, которые смело встречали новые географические и технологические миры, как и подобает мужчинам без груза прошлого. Такой последней сохранившейся моделью, по-видимому, является ковбой, унаследовавший их хвастовство и недовольство, привычку к скитаниям, недоверие личным связям, либидинальную и религиозную концентрацию на пределе выносливости и смелости, зависимость от "животных" ("critters") и капризов природы.

Этот простой рабочий люд развил до эмоциональных и социетальных пределов образ человека без корней, образ мужчины, лишенного матери и женщины. Позднее в нашей книге мы покажем, что такой образ - лишь один из специфического множества новых образов, существующих по всему миру; их общим знаменателем является свободнорожденный ребенок, который становится эмансипированным юношей и мужчиной, опровергающим совесть своего отца и тоску по своей матери и покоряющимся только суровым фактам и братской дисциплине. Эти люди хвастались так, как если бы были созданы сильнее самых сильных животных и тверже, чем кованое железо:

"Выросший в лесной глуши, вскормленный белым медведем, с девятью рядами зубов, в шубе из шерсти, со стальными ребрами, железными кишками и хвостом из колючей проволоки, там, где я его протащу, черту делать нечего. У-у-а-а-у-у-а." (СНОСКА: Alfred Henry Lewis, Wolfville Days, Frederic A. Stokes Co., New York, 1902. Цит. по В. A. Botkin, A Treasury of American Folklore, Crown Publishers, New York, 1944.)

Они предпочитали оставаться безымянными с тем, чтобы можно было быть конденсированным продуктом высшего и низшего во вселенной.

"Я мохнатый, как медведь, головой похож на волка, энергии у меня как у пумы и я могу скалить зубы, как гиена, пока кора будет держаться на смолистом кряже. Во мне всего понемногу: от льва до скунса; и еще до окончания войны вы можете присвоить мне звание зоологического общества, или я пропущу кого-то в своей калькуляции." (СНОСКА: Colonel Crockett's Exploits and Adventures in Texas, Written by Himself, 1836.)