Третье положение - "точку покоя", или место передышки между двумя крайними положениями "доски-качалки" - вспоминать труднее, хотя оно наименее противно, поскольку в нем мы не столь импульсивны и не чувствуем ни желания, ни обязанности делать что-то отличное от того, что должны были бы, хотели бы и могли бы делать. Именно здесь, где мы менее всего осознаем себя, мы ближе всего к тому, чтобы быть собой. Только многим из нас трудно сколько-нибудь долго предаваться мечтам, не впадая рано или поздно в крайности и не нарушая чужих границ - и тогда мы снова покидаем "точку покоя", незаконно захватывая и возмещая ущерб (искупая вину).

Таким образом, мы, вероятно, имеем возможность неясно наблюдать то, что полностью появляется лишь под маской сновидения, являющегося результатом глубочайшего сна. Легко сказать, что мы "вовсе не хотим" того, что демонстрируется на закрытом просмотре в нашем внутреннем кинотеатре. К несчастью для нашего самолюбия (но, мы надеемся, в конечном счете к счастью для рода человеческого) психоаналитический метод Фрейда показал, что мы способны сознавать, объяснять и нейтрализовывать посредством фантазии, игры и сновидений лишь малую толику этих взлетов и падений; остаток не доступен сознанию и, вместе с тем, обладает заметным влиянием. Оставаясь бессознательным, он находит свой способ перейти в иррациональное личное действие или в коллективный круговой процесс узурпирования и искупления.

Практика психоаналитического наблюдения воспитывает привычку отыскивать точки наибольшего внутреннего сопротивления и сосредотачиваться на них. Наблюдающий за взрослым пациентом психоаналитик просит его свободно говорить обо всем, что приходит в голову, и следит за порогом вербализации не только для тех тем, которые легко переходят в слова в форме прямого аффекта, ясного воспоминания или решительного утверждения, но и для тем, которые остаются трудноуловимыми. Такие темы могут попеременно представать то полузабытыми и замаскированными как во сне, то резко отвергаемыми и бесстыдно проецируемыми на других, то вяло вымучиваемыми и неловко избегаемыми, или сопровождаться молчаливым замешательством. Другими словами, психоаналитик ищет маски и пропуски, следит за изменением количества и качества сознавания в том виде, как оно выражается во внешне добровольной и старательной вербализации.

Рассматривая различные культуры, наблюдатель-психоаналитик оценивает темы, которые предстают перед ним в динамическом масштабе коллективного поведения: в одном варианте как историческая память, в другом - как мифологическая теология; в одной маске возобновляемые в серьезных ритуалах, в другой - выплескиваемые в веселых играх, в третьей - полностью выражаемые в строгом избегании. Целые комплексы таких тем, вероятно, можно распознать в культурных особенностях сновидений, как и в индивидуальных сновидениях, в комических или злобных проекциях на соседа, дочеловеческих существ или животных. К тому же, они могут репрезентироваться в отклоняющемся поведении, доступном либо избранным, либо проклятым, либо тем и другим.