Как же это происходит на практике? Уже упоминавшийся нами Б.С.Братусь отмечает развитие кризисных состояний в цепи деятельностных преобразований. "...Нетрудно увидеть, - пишет он, - что сбой в выделенной цепи преобразований возможен либо в звене П-Д, когда потребность не может удовлетвориться прежним набором средств деятельности, либо в звене Д-П, когда напротив, изменившиеся операционально-технические возможности перестают соотвествовать... прежним потребностям. Если обратиться к внешним проявлениям кризисных состояний, к их феноменологии, то они, в особенности начиная где-то с подросткового возраста, могут быть описаны как особые психические состояния, состояния неопределенности, как бы неопредмеченности, неструктурированности желаний субъекта, невыраженности намерений и планов, их размытости, легкой смены одного другим и т.п. Часто об этом состоянии можно сказать, что человек, находящийся в нем, жаждет (порой очень страстно) того, чего сам толком не знает, чему не может дать однозначного описания. Подобное состояние, взятое как фрагмент развития деятельности, может быть обозначено как переходное мотивационно-потребностное состояние. (...) Достаточно схематично суть потребностного состояния (Спотр) можно определить как состояние, которому отвечают не жестко закрепленные предметы, а веер, вариация, целый круг достаточно разнообразных объектов, предметов..." (СНОСКА: Б.С.Братусь. Ук.соч., с.117-118). Далее происходит опредмечивание потребности, нахождение ею "своего" предмета, т.е. рождение мотива, начало деятельности, в которой сам мотив, так или иначе, меняется. Педагогически возникновение потребностного состояния означает возможность предложения заданного объекта, предмета, а с ним и поля деятельности, где существуют или предполагаются заданные операционально-технические структуры, система отношений, определенный уровень сформированности деятельности и связанная с ним субкультура группы. Примеров такого вмешательства можно привести много, они "на слуху" у любого педагога-внешкольника. Так, в начале семидесятых годов группа школьников старших классов московской школы была приглашена в небольшой двухдневный поход за город. Часть из них принадлежала к формальному школьному активу, часть поехала "за компанию". В походе с нами был аспирант одного из московских институтов, бывший вожатый "Орленка" Михаил Бойцов. При его помощи за городом, на опушке леса был проведен однодневный сбор по коммунарской методике И.П.Иванова, разработанной в "Орленке". На сборе, начавшемся с импровизированной ролевой игры, прошло коллективное обсуждение предстоящей работы школьного актива, были приняты законы коллективного обсуждения. Собравшиеся не представляли собой ни одной формальной структуры, но дружно захотели принять участие в организации "интересной жизни" школы, и было решено сформировать из участников похода отряд школьного актива. Так начал свое существование школьный педагогический отряд "Дозор", которому в 1995 году исполнилось двадцать два года. Психологически первые годы его существования были временем двухэтапного формирования смыслообразующего мотива. На первом этапе подросткам и старшеклассникам был предложен предмет, удовлетворивший их потребность в общении, в самоутверждении на уровне референтной группы сверстников и взрослых. Этим "предметом" стала походная обстановка, ролевая игра, коллективная самоорганизация. На втором этапе формировалось понимание: "если мы хотим жить этой жизнью, надо работать в школьной группе актива. Давайте работать". Так происходил сдвиг мотива на цель: помощь людям, не входящим в группу, общественная польза. Отряд выпускал стенную газету (до шести метров длиной), был инициатором многих общешкольных дел и в течение трех лет стал практически центром ученического самоуправления школы. Роли исполнителей со временем сменились на организаторские: школьники становились педагогами. Вот что писала о своем участии в первом дозоровском сборе восьмиклассница Лариса Хуторенкова: "Первое время мне было очень тоскливо, несмотря на то, что жить было довольно интересно. И скучать я перестала, наверное, тогда, когда стала дежкомом (дежурным командиром) лагеря. Оказалось сразу много дел: за многим присмотреть, многое предусмотреть, следя за режимом дня и порядком в лагере. В первый раз я побывала на СК как "дежком на завтра". И попросила тогда у комиссара разрешение ходить туда каждый день. На СК шли разговоры об отрядах, об отдельных людях: как их увлечь, как помочь им исправить недостатки, сделать хорошими членами коллектива. А меня всегда интересовали люди, причины их поступков, к этому времени я уже давно хотела стать учителем. После каждого СК появлялось в мыслях что-то новое, и даже в своем отряде СК учил правильно строить отношения с товарищами".