Существенной особенностью ранней юности, опять-таки берущей начало в старшем подростковом возрасте, польский психолог К.Обуховский считает формирование и развитие потребности осознания смысла жизни (СНОСКА: К.Обуховский. Психология влечений человека. М., 1979). Это, как он оценивает, - единственный стержень поведения, способный закрепить его зрелые формы. Поведение, основанное на потребности эмоционального контакта - для взрослого эгоцентрично, инфантильно, обречено на конфликты, т.к. взрослый человек в своей практической деятельности находится под взаимоисключающими влияниями. Необходим свой собственный выбор поведения, и, следовательно, необходимы критерии этого выбора. "Без собственных принципов, - пишет К.Обуховский, -без собственного "идейного костяка" человек будет сломлен и затеряется, как соломинка в водопаде". Таким образом, основной критерий смысла жизни - это ее целеустремленность, причем нередко случается так, что именно возможность лишиться цели выявляет ее ценность. Отсутствие цели жизни порождает невроз, в основе которого лежит фрустрация этой потребности - так называемый экзистенциальный невроз, составляющий одну шестую-одну пятую всех встречающихся неврозов.

Каждая эпоха, каждая социальная общность выдвигают свои системы жизненных целей и ценностей: это и наука, и добыча денег и богатство, служение искусству, религии, семье, государству, близким - все находит свое время и место. Древность выдвигает в качестве смысла жизни верность роду, племени, вождю, а позже - возникли служение полководцу, знамени, государству, идее, партии (сторонники Алой или Белой Розы, рабовладения или аболиционизма, красные или белые и т.п.), верность религии и, наконец, верность себе.

В самой общей форме можно сказать, что нередко смысл жизни осознается уже после того, как его источник потерян. Так бывает с пенсионерами, обретшими, наконец, свободу от каждодневных служебных обязанностей. Даже конец войны 1941-1945 гг., безусловное счастье для миллионов, кого-то сделал "потерянным человеком", видимо как раз из числа тех людей, кто в наибольшей степени адаптирован к условиям военного времени и другой обстановки для себя не мог и даже представить. Сходная ситуация описана Алексеем Толстым в рассказе "Гадюка", применительно к концу гражданской войны.