Наконец, удивляет, например, в женском групповом автопортрете прямое несоответствие между позитивными и негативными чертами: как можно быть одновременно обидчивым и уживчивым; раздражительным, вспыльчивым — и деликатным; тревожным, неуверенным — и прямым? Разумеется, подобный диссонанс может возникать из-за того, что иногда испытуемые отвечают по ретроспективе, а в других обстоятельствах отражают свое наличное состояние, кроме того, здесь надо учесть процент выбираемых черт. Но аналогичные несоответствия встречаются и при отсутствии различий во временных акцентах и близких процентных величинах. Так или иначе, в фиксации на позитивных чертах (хотя бы в прошлом), синхронии индивидуальных автопортретов, специфике отбора качеств ощущается какой-то элемент компенсации, защиты, поэтому относительно высокий индекс самоприятия в данном случае интерпретировать как непосредственное проявление соответствующей самооценочной тенденции кажется не вполне правомерным. Ведь мотив компенсации указывает на существование ее причины, т. е. на выделение человеком в ходе самооценивания определенного недостатка, «минуса» (реального или кажущегося), а следовательно, субъективный эффект этого процесса уже не может быть высоко позитивным, высоко удовлетворяющим индивида. Именно такая картина и открывается в методике Дембо-Рубинштейн.

По своему преобладающему вектору самооценка лиц рассматриваемого возрастного периода направлена вниз по сравнению с более ранними этапами в том, что касается всей самооценочной конструкции, всех ее элементов. Вместе с тем в профиле реальной самооценки престарелых можно выделить первично две основных зоны локализации: среднюю и низкую. В качестве существенных факторов представляется обоснованным вычленить направленность самооценки и общую приспособленность к старости. Анализируя уровень самооценки с этой точки зрения, несложно видеть, что средняя и даже средне-высокая самооценочные позиции свойственны лицам с ретроспективной направленностью самооценки. Эта группа людей достаточно хорошо приспособлена к старости, но их адаптация является пассивной. Ее базой служит утверждение значимости собственной прошедшей жизни и себя в ней. Возможно, именно к таким людям следует отнести утверждение В. В. Болтенко (1976) о том, что у них адаптация идет не путем построения новых форм поведения с учетом требований и особенностей среды, а путем поиска условий, поддерживающих сложившиеся в течение жизни мотивацию, интересы, привычки, опыт, но такой стиль поведения чреват конфликтом. Средний уровень самооценки фиксирован у лиц с актуальной ее направленностью и успешной адаптацией к старости. Это группа обследуемых с деятельной формой жизни, безусловно осознающая негативные новообразования процесса старения, но с эффективно работающими системами активного приспособления. Низкая самооценка регистрируется у испытуемых с ее актуальной направленностью, но не адаптированных к старению, видящих в продвижении по континууму «я был — я есть» непоправимое усиление отрицательных приобретений, в связи с чем будущее приобретает окраску негативной валентности, а настоящее можно характеризовать как «острую старость».