«Свобода» капиталистического рабочего —- «само себя выносящее на продажу рабство» (К. Маркс) — заключается, следовательно, в свободной продаже своей рабочей силы на рынке труда; «свободный» рабочий изо дня в день с публичного торга сам продает 8, 10, 12, 15 часов своей жизни капиталисту.

При машинном производстве такая «свобода» выбора профессии предоставляется не только взрослым, но и детям. Если рабочий мануфактуры продавал свою рабочую силу, которой он располагал как формально свободная личность, то фабричный рабочий продает не только себя, но и своих детей. «В Бентал-Грине, печально известном районе Лондона, каждый понедельник и вторник утром совершается открытый торг, на котором дети обоего пола с 9-летнего возраста сами отдают себя в наем...» [19, т. 23, с. 408].

В мире рабочей силы человек свободнее, чем в мире ремесел. Он, а следовательно, и его дети свободны от той связанности с определенной профессией, которая создавалась всем строем жизни ремесленника, всеми морально-юридическими нормами сословного общества. Они имеют формальное право на самоопределение в мире труда, но оно в действительности оказывается правом самопродажи.

Возможность выбора профессии оказывается возможностью дороже продать свою рабочую силу. А. Н.Леонтьев писал, что если человеку в капиталистическом обществе «предоставится возможность выбирать работу, то он окажется вынужденным выбирать не между прядением и тканьем, а прежде всего между более высоким или более низким, более надежным или менее надежным заработком» [17, с. 318]. Рынок труда, спрос и предложение на рабочую силу (а не желания и склонности) в конечном счете определяют выбор труда при капитализме для подавляющего большинства людей.

Если в отношении выбора профессии капиталистический рабочий еще пользуется благами буржуазной (формальной) свободы, то за пределами купли и продажи рабочей силы, т.е. в собственно материальном производстве, в процессе труда, «свобода» и «равенство» в отношениях между капиталистом и рабочим рассеиваются как дым. По словам К. Маркса, «бывший владелец денег шествует впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его рабочий; один многозначительно посмеивается и горит желанием приступить к делу; другой бредет понуро, упирается как человек, который продал на рынке свою собственную шкуру и поэтому не видит в будущем никакой перспективы, кроме одной: что эту шкуру будут дубить» [19, т. 23, с. 187].