Таким образом, становление машинного производства освобождает не рабочего от труда, но его труд от всякого содержания. Это приводит к дальнейшему распаду целостной профессиональной деятельности: мир ремесел, преобразовавшийся на этапе мануфактурного производства в мир частичных трудовых операций, с внедрением машин превращается в мир рабочей силы.

Действительно, использование машин, лишающее труд всякой самостоятельности и привлекательности, упрощает труд и подготовку к труду до такой степени, что дает возможность промышленникам добиваться повышения производительности труда путем широкого использования неквалифицированного (естественно, малооплачиваемого) женского и детского труда. Тем самым рабочий все более и более низводится до рабочей силы, не обремененной ничем: ни знаниями, ни умениями, ни квалификацией, ни индивидуальным искусством и т.п. «Раковина», которая ограничивала, но вместе с тем и защищала ремесленника, придавая его миру относительный уют, отделяется от рабочего, и он превращается в ничем не защищенного, свободного «моллюска». Только свободная смена различных специальностей еще может вернуть наемному рабочему сознание своего человеческого достоинства. В этой связи примечательны приводимые К. Марксом в «Капитале» слова одного французского рабочего-типографа, сменившего в США много профессий: «Вследствие того, что опыт показал мне, что я пригоден ко всяким работам, я менее чувствую себя моллюском и более человеком» (цит. по [19, т. 23, с. 498]).

Использование неквалифицированного труда и сокращение издержек на обучение рабочих значительно удешевляют рабочую силу (этот единственный товар, который может продавать рабочий), приводя первоначально к безудержному удлинению рабочего дня, усилению эксплуатации. Только в результате сначала стихийных, а затем и организованных выступлений рабочих, а также вследствие осознания предпринимателями «оптимальных» пределов эксплуатации труда, не ведущей к окончательной деградации рабочих и их семей и соответственно к резкому падению их работоспособности, появляются законодательные ограничения продолжительности рабочего дня. В условиях этих ограничений все энергичнее начинает применяться новое средство эксплуатации «живых автоматов» — интенсификация труда, которая достигается двумя способами: увеличением быстродействия, скорости машин и увеличением количества машин, которые находятся под контролем рабочего. Интенсивные формы труда с лихвой компенсируют сокращение рабочего дня и затраты на модификацию машин, а эксплуатация рабочих при этом увеличивается.