4.3. Формирование связности речи старших дошкольников

В предыдущих главах мы уже касались вопроса развития связной монологической речи у детей старшего дошкольного возраста, раскрывали некоторые направления нашей экспериментальной работы.

В главе 1 мы рассматривали теоретические основы речевого воспитания в дошкольном детстве. Здесь мы только напомним основные положения о психологической природе связной речи, ее механизмах и процессе становления, изложенные в трудах психологов и педагогов, которые связывают проблему овладения речью с развитием мышления. При этом исследователи подчеркивают "развивающую роль обучения" (Л.С.Выготский), считают обучение и развитие центральной проблемой умственного воспитания детей (А.В.Запорожец, Д.Б.Эльконин, В.В.Давыдов, Л.А.Венгер, Н.Н.Поддьяков).

Связная речь старших дошкольников является мощным резервом их умственного развития. Именно с этих позиций нас интересуют вопросы порождения речи, фазовая структура речевого акта, этапы развития речевого действия как процесса, формирование механизмов речи, роль мотивации в самостоятельном построении высказывания (Л.С.Выготский, С.Л.Рубинштейн, А.Р.Лурия, Н.И.Жинкин, А.С.Соколов, А.А.Леонтьев, И.А.Зимняя, А.К.Маркова и др.).

Несомненный интерес в понимании необходимости формирования представлений о структуре связного высказывания представляют для нашего исследования мысли М.М.Бахтина. Он писал, что использование языка осуществляется в форме высказываний, которые характеризуются "не только своим содержанием (тематическим) и языковым стилем, т. е. отбором словарных, фразеологических и грамматических средств языка, но прежде всего своим композиционным построением" [Бахтин, 1986, с. 250].Любое высказывание как единица речевого общения обладает "структурными особенностями, и прежде всего совершенно четкими границами" [там же, с. 263].Говоря о выборе речевого жанра, М.М.Бахтин полагал, что мы научаемся отливать свою речь в жанровые формы и, слушая чужое высказывание, угадываем его жанр, объем и определенное композиционное построение, предвидим конец, т. е. “с самого начала мы обладаем ощущением речевого целого" [там же, с. 271].