Обновленная таким образом теория познания кажется при-.званной соединить в себе положительные достоинства двух се-перничающих теорий без их явных недостатков. Она сохраняет все основные начала априоризма, по в то же время вдохновляется духом того позитивизма, которому пытался служить эмпиризм. Она не лишает" разум его специфической способности, но одновременно объясняет ее, не выходя за пределы наблюдаемого мира. Она утверждает как нечто реальное двойственность пашей умственной жизни, но сводит ее к ее естественным причинам. Категории перестают быть в наших глазах фактами первичными, не допускающими анализа, весьма простыми понятиями, которые первый встречный мог извлечь из своих личных наблюдений и которые, к несчастью, усложнило народное воображение; а напротив, они считаются нами ценными орудиями мысли, терпеливо созданными в течение веков общественными группами, вложившими в них лучшую часть своего умственного капитала20. В них как бы резюмирована каждая часть человеческой истории.

Во всяком случае, для успешного понимания и обсуждения их необходимо прибегнуть к иным приемам, чем те, которые были в ходу до настоящего времени. Чтобы знать, как создались эти п'онятия, которые установлены не нами самими, недостаточно обращаться с запросами к нашему сознанию, а нужно выйти наружу,' нужно наблюдать факты и изучать историю,, нужно установить целую науку, науку сложную, которая может развиваться лишь медленно и только с помощью коллективной работы,