— Мы здесь висим, потому что мы всегда должны быть готовы уйти из дома. Мы притворяемся, что висим просто так, а на самом деле при первой возможности улизнем гулять. Мне хорошо с велосипедом и ботинками, но они не умеют веселиться, поэтому мы пойдем гулять без них!

— Это, конечно, моя дочка. Ходит куда угодно, только не туда, куда надо.

Саша продолжала испытывать страх, приближаясь к кладовке, и я понимала, что там еще какая-то “собака зарыта”. Мы долго искали эту “собаку”, и наконец заговорила сама Кладовка:

— Не приближайся ко мне! Во мне много полезных и нужных вещей, я нужна всем, кроме тебя. Ты всегда все портишь, ты лентяйка, помощи от тебя не дождешься. Нам хорошо здесь без тебя. Хватит притворяться, что ты нас любишь, я-то хорошо знаю: ты любить не способна. Ты всегда была чужой. Не трогай меня! Уходи!

Саша горько плачет. Она узнала голос мамы. Теперь она рассказывает, что была вторым ребенком, “случайным” и нежеланным. В семье этого не скрывали. Мама была властной, суровой, справедливой женщиной. Нежности в семье не были приняты. Сколько Саша себя помнит, ей приходилось завоевывать даже не любовь, а признание родителей. У нее было много обязанностей по дому, но ее никогда не хвалили. Она окончила школу с золотой медалью, поступила в институт. Мама сказала, что это нормально, так и должно быть. У мамы теория, что детей нельзя хвалить, иначе из них не выйдет настоящих стойких людей. Сейчас Саша не понимает, как при таком суровом воспитании выросли неудачники. Я знаю, что ее старший брат страдает алкоголизмом.

Саша работала над своими личными проблемами шесть месяцев. За это время она похудела, помолодела и повеселела. Больше она не спрашивала у меня, как ей вести себя с дочерью.