— Ужасна, — равнодушно ответил Долинский.

Онучин дернул сестру за рукав и сделал строгую гримасу. Вера Сергеевна оглянулась на брата и, ответив ему нетерпеливым движением бровей, опять обратилась к Долинскому, стоявшему перед ней в окаменелом спокойствии.

— Она очень мучалась?

— Да, очень.

— И так еще молода!

Долинский молчал и тщательно обтирал правою рукою кисть своей левой руки.

— Так прекрасна!

Долинский оглянулся на Дору и уронил шепотом:

— Да, прекрасна.

— Как она вас любила!.. Боже, какая это потеря! Долинский как будто пошатнулся на ногах.

— И за что такое несчастье!

— За что! За... за что! — простонал Долинский и, упав в колена Веры Сергеевны, зарыдал, как ребенок, которого без вины наказали в пример прочим.

— Полноте, Нестор Игнатьич, — начал было Кирилл Сергеевич, но сестра снова остановила его сердобольный порыв и дала волю плакать Долинскому, обхватившему в отчаянии ее колени.

Мало-помалу он выплакался и, облокотясь на стул, взглянул еще раз на покойницу и грустно сказал:

— Все кончено» (СНОСКА: Там же, с. 210-211).

Действия Веры Сергеевны удивляют, если можно так сказать, своим «профессионализмом», чуткостью и одновременно уверенностью. Мы видим, что при сохранении тактильного контакта с Долинским она начала с констатации факта потери, затем попыталась обратиться к чувствам собеседника, пораженного утратой. Однако сразу разбудить их не удалось — он все еще пребывал в шоковом состоянии — «окаменелом спокойствии». Тогда Вера Сергеевна стала обращаться к эмоционально значимым моментам потери, как бы прикасаясь то к одной, то к другой болевой точке. При этом она, по сути дела, эмпатически отражала, озвучивала то, что, должно быть, происходило внутри Долинского, и тем самым прокладывала русло для его переживаний, не находящих себе выхода (СНОСКА: Вызывает восхищение глубина проникновения писателя в состояние человека, потерявшего свою любимую, и то, насколько психологически верно Лесков описывает мельчайшие детали его поведения. В том, как Долинский «молчал и тщательно обтирал правою рукою кисть своей левой руки», мы можем наглядно увидеть творящееся в его душе. Левая рука, как известно, имеет корковое представительство в правом полушарии головного мозга, которое в большей степени (по сравнению с левым) отвечает за эмоциональную сферу. Поэтому пассивная левая рука как бы показывает нам «окаменелость» эмоций. В то же время правая рука зримо отражает внутреннюю борьбу в душе Долинского: сдерживание эмоций — с одной стороны, и все возрастающее стремление их прорваться наружу — с другой. Примечательно, что эти жесты руками появились именно тогда, когда Вера Сергеевна своими словами задела эмоциональные струны и тем самым обострила внутреннюю борьбу). Этот изящный и очень эффективный подход можно целенаправленно использовать в психологической практике работы с горем. А в приведенном эпизоде он привел к закономерному целительному результату — Долинский выразил свое горе, свой гнев и обиду («За что!»), оплакал потерю любимой и в конце пришел если не к принятию, то, по крайней мере, к действительному признанию смерти Доры («Все кончено»).