Греческие апологеты II в. привлекли внимание к особому влиянию слова, заходя со стороны осмысления «Логоса дароносного». Использовался тезис Филона, который обращал внимание на то, что семена Логоса, понимаемого как слово и мысль внутри нас, совершают внутри нас некоторые превращения. Произнося некое слово, мы порождаем значение этого слова, его интерпретацию и его понимание. При этом происходит как бы возгорание Логоса, он передается от высказывающегося к воспринимающему. Оно сопровождается делением Логоса, смысл которого распространяется среди собеседников— передается от одного к другому. При этом одновременно происходит и обогащение, приращение его, так как слово возрождает в другом новый огонь смысла и новый слой внутренней мотивации. Отсюда выводится, что присутствующая рациональная потенция божественного Логоса — logike — имеет также свое происхождение от мудрости Бога. Логос полностью неизреченный, но все, что исходит от Логоса, связано с благодатью, так как он направлен на то, чтобы излечить людей от их недугов.

Логос был одновременно и имманентен, внутриположен (как внутренний смысл, превышающий возможности слова) и как Логос произнесенный, в слове себя обнаруживающий. Можно без труда провести параллели между герметической аксиомой «Слово сильнее оружия» и размышлениями по поводу силы и влияния слова в рамках средневековой полемики. К этому присоединялся пафос античного прочтения Логоса, являющего собой истинную меру, сочетающую мудрость и добродетель. Благостный дар его состоит в том, что Логос является «еще и Спасителем, Поскольку обнаруженное в человеке это рациональное снадобье при определенных обстоятельствах, остановив порок, исключив источник страстей, перерезав корни желаний, противных разуму (указанием на то, чего следует остерегаться), дает противоядие от всех болезней и путь к спасению» (СНОСКА: РеалеДж.. АнпшсереД. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 2. СПб., 1996. С. 31, 36.).

Христианский теолог, философ и ученый, представитель ранней патристики Оригена (около 185-253/254) обращает на себя внимание тем, что провозглашает понимание Бога как «реальность интеллектуальную и спиритуальную». Реальность эта, имеющая интеллектуальную природу, полностью непостижима и неисповедима, она выше понимания и бытия, ибо природа превосходит самый ясный и чистый ум человеческий. Большое значение имеет то, что разум расширяет свои границы в рамках пространства веры, а также то, что он противится сведению своих потенций к сугубо светскому их прочтению и использованию. Здесь возможны его искажения сугубо мирского характера. На самом деле интеллигибельный мир намного отстает от чувственного и телесного. Умопостигаемая природа возлагает свои надежды на возможности разума. Величие человека — в возможности приобщиться к божественному разуму.