Остается представить себе, что идеальная форма — это особый объект, который вообще не "есть" в том смысле, как это обычно и обыденно понимается. Это не то, на что можно указать пальцем, не то, что имеется в наличии и может быть дано. Это форма, в суть жизни которой входит не "пребывание", а то, что Л.С. Выготский называл "свершением", говоря о свершении (а не пребывании) мысли в слове. Идеальная форма — это то, существование чего есть рождение или возрождение, ибо это то, наличие чего есть прoявленность, т.е. как бы переход из затемненности и замутненности в ясность и явность. Именно в этом смысле я (вслед за многими авторитетами (СНОСКА: Напоминаю уже цитированную мысль М.К. Мамардашвили о сознании: "... вводя сознание как место соотнесенности и связности того, что мы не можем соотнести естественным образом, мы только так и можем определить сознание. Эта связность есть то, что можно увидеть как бы только в некоем "сдвиге" (1990, с. 49).)) утверждаю, что бытие идеальной формы есть ее событие.

Выполненность и свершенность идеальной формы есть ее открытость, явленность и даже, более того, адресованность кому-то. В этом смысле близкой к конструкции события идеальной формы является категорий откровения. Я не буду здесь разбирать сложнейшую теологическую проблематику, приведу только две мысли Ф.В.Й. Шеллинга: "... Бога никогда нет, если бытие есть то, что находит свое выражение в объективном мире; если бы он был, то не было бы нас; однако он беспрерывно! открывает себя нам" (1987, т. 1, с. 465). О познании Бога истинного Шеллинг говорит, что "... познание это не "естественно", но именно! поэтому оно не неподвижное, но постоянно и непрестанно лишь становящееся. Ибо сам истинный Бог для сознания — не Бог существующий, пребывающий, но лишь постоянно становящийся, который и именуется "Бог живый", Бог лишь являющийся, которого непрестанно надо звать и j удерживать, словно пытаясь удержать явление" (там же, т. 2, с. 308-1 309).