Эббингаузу нужно было, чтобы все изучаемые ими слоги имели одинаковые шансы запомниться, а получилось, что «формальной» неосмысленности как таковой для этого недостаточно. Надо еще лишить испытуемого возможности мнемонической опоры на какие-то ассоциативные связи, т.е. сделать так, чтобы при запоминании неосмысленных триграмм нельзя было использовать что-то наподобие фразы «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».

Способность человека внести «смысл» и структуру в исходно «неосмысленный» языковой материал оказалась препятствием для психологических экспериментов по запоминанию неосмысленных слогов. Но это же обстоятельство побудило ученых исследовать, каковы наши неявные знания о нашей речи, т.е. такие, о которых трудно было даже подозревать.

О связях ассоциативных как о своего рода «готовых» и воспроизводимых структурах мы будем специально говорить в разделе, посвященном вербальным ассоциациям. Здесь же я остановлюсь на менее известных фактах, связанных с нашими представлениями о частотах встречаемости слов и элементов текста, меньших, чем слово.

Ориентация человека в быстро меняющейся внешней среде обеспечивается многими механизмами. Среди них немалую роль играет способность к прогнозу – к представлению о большей и меньшей вероятности появления тех или иных событий и ситуаций. В условиях постоянно меняющейся среды одни события оцениваются человеком как более вероятные, другие – как менее вероятные.

Так, открывая кран стандартного отечественного водопроводного смесителя, отмеченный синим цветом, т.е. кран для холодной воды, мы практически уверены на все 100%, что из него потечет именно холодная вода. А открывая кран, маркированный красным, мы, вообще говоря, готовы и к тому, что вода будет горячая, и к тому, что она будет – по крайней мере, сначала – чуть теплая, но также и к тому, что вода будет вообще холодная, потому что так работает наша система снабжения горячей водой. Соответственно, именно на такие вероятности тех или иных событий «настроен» наш прогноз.