В опыте Брунера конкретность изображения по сравнению с относительной абстрактностью слова повлияла в наибольшей мере на категоризацию, реализованную младшими детьми. Ребенок шести лет объединяет дом и сарай, потому что на них имеется «нечто красное». Однако в эту группировку он не включает красное яблоко и красный шар. Тем не менее через некоторое время красный шар и красное яблоко могут оказаться объединенными.

С другой стороны, у младших детей нередки объединения в виде «рассказов», например: пчела объединяется с коровой с объяснением: «Пчела ужалила корову». С возрастом внимание к деталям, цвету и форме уменьшается. Возрастает число группировок по функциям и количество попыток подвести отдельные предметы под более общую категорию, выстроить иерархию понятий.

Впрочем, ситуация с подведением объектов под общую категорию не так проста, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что младшие дети (шестилетки) часто объединяют объекты не просто на основе объективно присутствующих общих черт или общих функций, а как бы путем присвоения себе одинаковой возможности использования соответствующих объектов. Таковы объяснения типа: «Я могу на них ехать», «У нас все это...».

Любопытно, что такие группировки встречаются не только у Детей. Взрослые ии. объединяют кастрюлю, сковородку и противень по принципу «у меня это стоит в кухне», чашки и рюмки – с объяснением «это все у меня в буфете». (Подробно эти феномены описаны в книге «Семантика и категоризация», 1991.)

В целом, по данным Брунера, поведение детей при категоризации слов и их поведение при категоризации изображений обнаруживают больше сходств, нежели различий. По-видимому, в пределах культуры евро-американского ареала не столь важно, предъявляем ли мы слова или изображения соответствующих объектов.