7. Целевые и когнитивные детерминанты

Мне могут возразить. Ибо ясно, что определение поведения в терминах целевого объекта вместе с отношениями, существующими между ним и объектами-средствами, используемыми для выбора более коротких путей к цели, таит в себе что-то опасное, рискованное, подобное целям и познанию. И это, конечно, будет неприятно для трезвого мышления психолога наших дней.

И, тем не менее, по-видимому, другого пути нет. Поведение, рассматриваемое как молярное, является целевым и когнитивным. Цели и опознавательные моменты составляют его непосредственную основу и ткань. Несомненно, поведение зависит от лежащих в его основе многообразных физических и химически процессов, но в качестве основной его черты как поведения выступает его целевой и познавательный характер. Эти цели и познавательные моменты выступают с такой же очевидностью, как мы увидим это позднее, в поведении крысы, как и в поведении человека (Мак-Дауголл в своей лекции под названием "Men or robots" (In: Psychologies of 1925. Worcester, 1926) подразделяет всех бихевиористов на "строгих бихевиористов", "близких к бихевиоризму" и "целевых бихевиористов").

Необходимо специально остановиться на целях и познавательных процессах, которые имманентны (Термин "имманентный" используется в чисто описательном смысле – для обозначения того, что свойственно поведению) поведению как целому. Они определяются по своим характерным проявлениям, наблюдаемым в поведении. Мы наблюдаем за поведением крысы, кошки или человека и отмечаем такие его особенности как к чему-то направленному, осуществляющемуся с помощью таких-то средств, для которого характерна определенная структура отношения между целью и объектами, используемыми в качестве средств для ее достижения. Мы, независимые нейтральные наблюдатели, открываем эти совершенно объективные характеристики как имманентные поведению, и случилось так, что мы избрали в качестве общих наименований для таких характеристик термины "цель" и "познание".