В последние годы проблема насилия подвергается глубокому междисциплинарному анализу и связывается с исследованием патриархат-ного типа культуры как культуры насилия вообще. Насилие мужчины в отношении женщины рассматривается лишь как один из столпов «триады мужского насилия». Два других столпа: насилие в отношении мужчин и насилие в отношении самого себя [14]. Общественный контекст этой «триады насилия» составляет его институционализация, функционирующая почти во всех сферах социальной, экономической и политической жизни. Следовательно, более глубокому анализу должны подвергаться скрытые формы насилия, менее видимые и менее осознанные, закрепленные в образе жизни, культуре и традициях общества, признанные и легитимированные.

Патриархат как способ организации общества с доминированием мужского пола, а также проблемы, связанные с насилием и дискриминацией женщины, подвергались анализу уже давно. Однако стратегии насилия и дискриминации ограничивались лишь сферой психологии или экономики, в результате чего мы видели лишь верхушку айсберга, подводная часть которого до сих пор остается плохо заметной. Корни насилия лежат гораздо глубже: не столько в социальных условиях бытия, сколько в предшествующих культурных условиях.

Понятие патриархата во второй половине XX века приобретает статус ключевого понятия анализа культуры во многом благодаря работе К. Миллет «Сексуальная политика». Главные утверждения автора основываются на постулате, что во всех известных обществах отношения между полами были основаны на власти и поэтому они являются политическими. Эта власть принимает вид мужского доминирования во всех сферах жизни. «Сексуальное господство, – пишет К. Миллет, – остается, пожалуй, наиболее всепроникающей идеологией нашей культуры и воплощает ее наиболее глубинное и фундаментальное представление о власти» [9, с. 149].

Патриархальная власть мужчин над женщинами, следовательно, есть основа для функционирования всех обществ, и она выходит далеко за пределы социальных институтов власти. Патриархат поддерживается, главным образом, с помощью процесса социализации, который начинается с воспитания в семье, воспроизводится системой образования, литературой, религией до такой степени, что его ценности усваиваются как мужчинами, так и женщинами. Эта своего рода «внутренняя колонизация» имеет далеко идущие последствия. С одной стороны, она заставляет женщину принять отведенную ей мужчиной низшую ступень иерархической лестницы, признать его право властелина и те правила, по которым приходится играть, а с другой стороны – порождает глубокую неудовлетворенность, самоотрицание, признание собственной вины и неполноценности или, по словам Т. Равенской, внутреннюю отчужденность из-за «незнамо кем запущенных в ... духовное существо норм» и глубокое ощущение «болезненной пустоты» [11, с. 214]. Сам механизм возникновения чувства вины гендерно дифференцирован и находится в прямой зависимости от исполняемых социополовых ролей.