Разумеется, теперь вы будете преподавать, исходя уже из совсем другого духа. Но если вы с внутренним подлинным, благородным скепсисом рассмотрите свое преподавание, то из этого скепсиса вы почерпнете новую скрытую силу, которая позволит вам с вашими новыми детьми достичь еще большего. Это – несомненная правда. Хотя сам эффект для жизни тогда будет иным – не значительно лучшим, а иным. Я бы сказал, качество того, что вы сделаете из детей, тогда будет ненамного выше достигнутого в первый раз; эффект будет попросту другим. Качественно вы достигнете чего-то другого, но количественно – не многим больше. Ибо то, что мы приобретаем благодаря нашему благородному скепсису и внутренней скромности, служит формированию нами из людей индивидуальностей, индивидуальностей по большому счету. Мы не можем с тем же самым классом повторить тот же самый учебный год и выпустить в мир два отпечатка с одного и того же педагогического шаблона. Но мы можем подарить миру неповторимые в своем многообразии человеческие индивидуальности. В жизни мы утверждаем многообразие – и делаем это не посредством абстрактных принципов, а благодаря тому более глубокому постижению жизни, о котором здесь идет речь.

Как видите, для учителя существенно то, как он ставит себя по отношению к своей священной профессии. Это действительно является определяющим, ибо в обучении и воспитании скрытое (Imponderabilien) и есть важнейшее. Учитель, с подобным чувством входящий в класс, преподает иначе. Подобно тому, как в повседневной жизни достоинство вещи не всегда определяется тем, что она большая, а подчас как раз тем, что она маленькая, так и то, что мы делаем с помощью больших слов, не всегда является определяющим; подчас определяющим является то ощущение, то чувство, с которым мы входим в класс. В особенности важно, чтобы, входя в класс, мы мгновенно, подобно змеиной коже, сбрасывали с себя тесную оболочку персонального. Может статься, учителя, поскольку он тоже, как это часто с таким самодовольством подчеркивают, всего лишь человек, за время, прошедшее между окончанием уроков в предшествующий день и началом уроков на следующий день, постигли какие-то неприятности. Может быть, его укоряли в фанатизме или, как это бывает в жизни, он повздорил с женой. Такие вещи ухудшают настроение, они могут изменить все душевное состояние человека. Но возможно также, что произошло что-то очень приятное, радостное. Может быть, особенно благоволящий к вам отец одного из учеников, вернувшись с охоты, подарил вам зайца; а если вы учительница, то может быть, это был букет цветов. Это в порядке вещей, если в нас живут вызванные подобными обстоятельствами настроения. Но, входя в класс, мы должны о них совершенно забыть, и наша речь должна окраситься лишь тем, что относится к самому преподаванию. Пусть сам учебный предмет, которому мы полностью должны отдаться, побуждает нас, когда это нужно, говорить печально или с юмористическим оттенком. Между прочим, мы должны быть в состоянии чувствовать, как класс реагирует на трагическое, сентиментальное или юмористическое. Ибо для детских душ трагическое, сентиментальное или юмористическое значит исключительно много. Если преподавание мы строим так, что в продолжение урока чередуются юмористическое, сентиментальное и трагическое настроения, если мы действительно способны, как бы представив нечто из духа основополагающей тяжеловесности, затем перейти в сферу легкого парения (но только не принудительно, а следуя ходу изложения), то для душевной атмосферы в классе это является тем же, чем для тела является вдох и выдох. Обучение не должно быть просто интеллектуальным или интеллектуалистическим – мы должны заботиться о сопутствующем ему настроении. Ибо что означает трагическое или сентиментальное настроение? Это совершенно то же самое, что для организма вдох, наполнение воздухом. Чувствовать трагику – значит консолидировать, уплотнять свое физическое тело. При этом наше эфирное тело как бы выдавливается, выделяется из физического. Юмористическое настроение означает, что наше физическое тело расслабляется, а астральное тело в значительной мере расширяется, распространяется в окружающем. Улыбаясь, мы распространяем вовне астральное тело нашего лица.