1.1. Метасистема и субсистема являются живыми Системами.

То, что человек включен в метасистемы и состоит из субсистем — достаточно понятно [12, с. 408]. Но для реализации принципа иерархичности следует осуществить процедуру «оживления», то есть показать, что Метасистемы и Субсистемы удовлетворяют принципу активности и, как следствие, принципу саморазвития. Следовательно, они являются живыми, соответственно, Метасуществами и Субсуществами. На Рис. 1 «процедура оживления» символически изобра-жена стрелой «Д», исходящей от принципа активности.

Рис. 1

Ø  Принцип активности

Триада Метасистема, Система и Субсистема имеет аналоги. Например, Л.Н. Гумилев пользовался триадой «субэтнос», «этнос» и «суперэтнос» [4, с. 128-149].

Субэтносы — большие группы людей, обладающие резкими поведенческими отличиями. Среди русских, например, это поморы, старообрядцы, сибиряки (чалдоны), казаки, столичные интеллигенты и т п. Этносы с более близкими стереотипами поведения создают огромные этнические коалиции — суперэтносы, которые в истории обычно именуются «культурами», «цивилизациями», «мирами» [4, с. 128-149].

Ø  Примеры живой Метасистемы.

Для «оживления» метасистемного уровня приведем примеры из книги Даниила Андреева «Роза мира», идеи которой во многом сходны с «Монадологией» Лейбница, ибо под монадой Андреев понимает «первичную, неделимую, бессмертную, духовную единицу» (см. «монада» в [1, с. 274]).

Принцип активности у Андреева реализуется в том, что исторические события он трактует как взаимодействие живых Метасуществ, например, взаимодействие государств он рассматривает как борьбу Уицраоров — «могущественных, разумных, крайне хищных существ» [l.c.274].

Принцип саморазвития у Андреева реализуется в том, что при анализе исторических событий он прямо задает вопрос «зачем?» («для чего?») и отстаивает эффективность телеологического (целевого) подхода к раскрытию их смысла: «Но метаисторику нет надобности суживать свои возможности до границ, очерченных каузальным подходом. Для него — с крутизны вопроса «зачем?»—тоже открывается море, но не фантазии, а второй действительности. Никаким фетишем он каузальность считать не намерен и ко хМногим проблемам подходит с другой стороны, именно — телеологической» [1, с. 153].