На рисунке мы видим: “Сансевьера — растение, о котором мало кто знает, что оно цветет даже в комнатных условиях. Например, у меня в квартире. Розовый фламинго — мало кто знает, что эта редкая птица прилетает гнездиться в низовьях Волги, откуда я родом. Чайник — я умею делать такой чай из 11 трав, что никто не может разгадать рецепт. А это я в ванне. Смотрите, какой коврик. Недавно себе купила за бешеные деньги”.

Из рисунка журналистки и беседы с ней следует, что “вынужденное” творческое бездействие на самом деле ей выгодно, поскольку это способ заставить коллег уступать ее требованиям, принимая в расчет ее представление о собственной исключительности.

Совсем о другом говорит попытка объединить все четыре изображения одним целостным сюжетом. Обычно так рисуют люди, склонные к самопознанию и стремящиеся к осознанной личностной интеграции. Тогда мы видим как бы один рисунок, включающий сюжетную сцену “с участием” растения, животного, предмета и человека, выражающих различные аспекты собственного “Я”.

На рисунке студента педвуза, жалующегося на трудности общения со сверстниками, изображена тюремная стена с зарешеченным окошком (неодушевленный предмет) — “это стена внутри меня, которой я сам себя отгородил от людей” (рис. 5). Из-за нее во внутреннее пространство заглядывает лицо в профиль — “человек — это я сам пытаюсь заглянуть внутрь себя”. На переднем плане — баран (“у меня прозвище — “Баран”), который щиплет дерево (“оно вынуждено страдать, потому что никуда не может уйти из своей тюрьмы”).