Будучи одним из элементов системы социального управления, призванной интегрировать жизнедеятельность общественного организма, институт науки структурирует деятельность научного сообщества по образу и подобию целого. Между тем сегодня уже ни для кого не секрет, что наш общественный организм болен и нуждается в лечении, «перестройке». Все более очевидным становится и диагноз болезни: глубокое расстройство (фактически, выпадение) системы социального управления в результате гиперфункции одной из ее подсистем – партийно-идеологической. Пытаясь осуществлять неспецифические для себя функции экономического, правового, морального и т.п. управления, данная подсистема утратила собственную специфику: партийно-идеологическое управление как бы растворилось в узурпированных им функциях. Логическим продолжением этого процесса стало перерождение системы управления в систему административно-бюрократического подавления жизнедеятельности общественного организма на «клеточном» уровне – уровне личной активности граждан. Подавление и нейтрализация личной активности («частной инициативы») привело к застою общественной жизни в целом, что, при отсутствии обратных связей, создавало видимость «управляемости», вызывая у «управляющих» чувство глубокого удовлетворения.

Застой и разложение общественной жизни, низведение человека до уровня средства достижения целей, формулируемых слепым и не желающим прозревать начальством, – все это породило такую науку о человеке и обществе, в которой осмысление неприемлемой действительности («все за счет человека») было замещено наукообразной декламацией начальственных фантазмов («все во имя человека»), а диалог, состязательный обмен плодами научной деятельности уступил место скользким монологам. Личное мужество отдельных ученых, не предавших идеалов науки, не могло изменить общую ситуацию: коллективным продуктом институционализированной деятельности научного сообщества стал не прирост объективного знания, а изощренная «игра в бисер», закрытая и бесполезная для непосвященных. Тем самым «научность» данного сообщества, как отмечает М.А.Розов, стала весьма проблематичной (СНОСКА: См.: Розов М.А. Философия без сообщества? – Вопросы философии, 1988, №8, с.32).