Единственной возможностью разрешить указанное логическое противоречие, на первый взгляд, остается фенотипический отбор, т.е. отбор, основанный на предпочтении особями одного пола особей другого пола на основании большей внешней привлекательности именно тех, кто является носителем будущих селективно ценных качеств. Это кажется возможным, поскольку именно в фенотипической специфичности особи-носителя может сразу же проявиться генетическая мутация.

Иначе говоря, мы имеем случайную мутацию X, которая привела к тому, что ее носитель стал выглядеть для самок более физически привлекательным (не важно, что это конкретно: необычный рост или особая волосистость, или наоборот, безволосость, или еще что-то). Тогда понятно, что самка предпочтет такого самца, и у него повышаются шансы передать потомству большее число генов, в том числе и мутацию, интересующую нас. Т.е. связь между генетической мутацией и фенотипическим признаком (в отличие от когнитивных способностей или социального статуса) может быть замкнута на самую первую особь-носителя благоприятной мутации. Тогда и естественный отбор по этому основанию, вроде бы, оказывается возможным. Теперь дело за малым. Надо всего лишь допустить, что когнитивные способности оказываются побочной формой проявления той или иной фенотипической специфичности, и идея эволюции когнитивных способностей на основании дарвиновского естественного отбора как будто бы реализуема. Потому что данная фенотипия будет устойчиво отбираться, т.е. особи-носители будут предпочитаться и оставлять больше потомства. Потомство, имеющее те же внешние признаки, тоже окажется в числе предпочитаемых и оставит свое потомство. Так представленность исходной мутации будет увеличиваться от поколения к поколению. А поскольку она же – в основе некоторого когнитивно ценного качества, то, отбирая определенную фенотипию, будут отбирать и соответствующее ей когнитивное качество. Так и окажется возможной когнитивная эволюция на основе идеи естественного отбора в традиционном его понимании.