А вот интересно, почему они не делают запасов, ведь не может быть, чтобы им не случалось встречать места, где слишком мало или, наоборот, слишком много пищи? С точки зрения современного человека, в первом случае страх остаться голодным должен подтолкнуть к запасанию продуктов, во втором – то же самое побуждение должно возникнуть из-за их избытка: удовлетворил сиюминутные нужды, позаботься о завтрашнем дне. Почему же они этого не делают? Как мне кажется, причина – в ином мироощущении этих людей, ином отношении к миру. Стремление что-то запасти только кажется нам таким естественным и самоочевидным. На самом же деле оно связано со вполне определенной стратегией поведения: стремлением контролировать течение событий, брать ответственность на себя.

А ведь есть и совершенно другая стратегия: позволить “событиям течь”, жить в режиме “здесь и теперь”, не заботиться о завтрашнем дне, т.к. “он сам о себе позаботится”. Как видим, первые две рекомендации принадлежат восточной традиции, последняя – встречается в Библии, где Господь укоряет маловеров, пытающихся обо всем позаботиться самостоятельно.

Тогда что же мы видим? Такая элементарная вещь, как запасание продуктов впрок, оказывается проявлением настолько серьезного диссонанса с миром, что попадает в разряд тех положений, которые регламентируются духовными традициями, причем единодушно: не только восточными, но и западными. (И, кстати говоря, линия поведения современного человека расценивается как неверная.).

Именно это обстоятельство и заставляет меня усомниться в том, что причина перехода от собирательства к земледелию – только в изменении климата, или росте населения, или в чем-то другом, подобном же. Я полагаю, что фундаментальное изменение образа жизни, предполагающее не просто запасание лишних найденных продуктов впрок, а огромный цикл работ, предшествующих такому запасанию, не могло не быть связанным с какими-то коренными изменениями в самом человеке и в его мироощущении.