Подход эволюционных психологов становится доминирующей парадигмой эволюционного изучения поведения”[22].

В эволюционной психологии меня привлекает то, что она позволяет, на мой взгляд, более точно оценить мотивы происходивших с человеком изменений. В частности, как уже отмечалось, психологи полагают, что корни трансформаций надо искать не в стремлении человека к репродуктивному поведению для увеличения представленности собственных генов в следующих поколениях, а потому, что “это приятно”. А вот почему сложилось так, что репродуктивное поведение приятно, что есть сладкое приятно, что много других вещей делать приятно – это особый вопрос. В этом, собственно, и состоит задача эволюционной психологии: понять, почему психологические механизмы, которые по своей природе адаптивны, имеют тот или иной рисунок.

Итак, сопоставляя свою позицию с представлениями социобиологов, эволюционные психологи пишут следующее: “Как и провозглашает само название, социобиология совершает объяснительный прыжок непосредственно от уровня биологических механизмов к уровню социального поведения. При этом психологические механизмы, которые продуцируют поведение, игнорируются. Эволюционные психологи, напротив, считают психологические механизмы центральными для понимания человеческого поведения…

Социобиологи рассматривают поведение, как призванное служить выполнению биологических функций,.. т.е. повышающее вероятность репрезентации генов данной особи в будущих поколениях. Например, социобиологи подходят к сексуальному поведению в терминах репродуктивной потребности или “компульсии воспроизвестись”. Действительно, биологический результат – оставление потомства, но на психологическом уровне потребность обычно коренится в сексе самом по себе, а не в том, чтобы реплицировать наши гены. Мы делаем это, потому что нам это приятно”[23].

Подтверждением такого понимания источников репродуктивного поведения, которое и лежит в самом основании естественного отбора, является ситуация с контрацепцией: “Если механизм, который ведет к сексуальному поведению – желание воспроизвести себя, появление контрацепции привело бы к исчезновению сексуального интереса. Тем не менее, этого не происходит. Напротив, устранение удовольствия, производного от сексуального поведения, драматически уменьшило бы вероятность сексуального взаимодействия, даже если бы репродуктивная возможность осталась”[24].