Так в чем же? Как я уже упоминала, вероятнее всего, следует обратить внимание на необычность сочетаний обычного и необычность функций обычного. Эти качества мы обнаружим и в символике сновидений, и в символике мифов, и в волшебных сказках, и в алхимических изысканиях. Откуда берется такая необычность?

Если исходить из того, что человек не измысливает символическое содержание, а лишь извлекает его из своего опыта взаимодействия с миром глубинных структур и дает ему максимально адекватное выражение, мы должны признать, что в мире глубинных структур возможны такие сочетания элементов, которые не встречаются в нашем мире. И это безусловно так: если бы это было по-другому, тогда и формы выражения сочетаний элементов символических текстов не казались бы нам странными, необычными, удивительными. А это означает, что специфика вещества-носителя нашего мира налагает определенные ограничения на возможности реализации глубинных структур. Потому что то, что мы имеем в нашем мире, и то, что существует в мире универсальных сил, структурно – одно и то же. Отличие – в веществе-носителе наших миров. Но это означает, что ограничения на сочетаемость элементов налагаются именно природой вещества-носителя. Отличие вещества-носителя нашего мира – в большей представленности энергии инь – женской, косной, пассивной, обволакивающей, оформляющей, приземленной. И значит, именно бульшая “иньскость” нашего мира препятствует реализации тех сочетаний, которые в принципе возможны в более янском мире.

Когда человек создает предпосылки для взаимодействия с миром глубинных структур, он видоизменяет свою природу так, чтобы в ней могли получить отклик и те компоненты действительности[149], которые в обычном состоянии при обычных условиях не получают резонанса в человеческой натуре. Иначе говоря, он расширяет границы своего внутреннего мира таким образом, что в нем оказываются представимы и те содержания, восприятие которых обычно находится за пределами его возможностей. О том, что для этого нужно, мы говорили в других разделах.