Еще один фрагмент, касающийся экспериментов со звуком.

“Одно могу сказать совершенно определенно: в какой-то миг, близкий по времени к этой теме, я услышал безмерно далекий и слабый звук. Он раздавался где-то между ушами и доносился не снаружи, а изнутри – это совершенно точно, каким бы невероятным это ни казалось, – причем на редкость отчетливо, хотя и на самом пределе человеческого слуха. То был звук, похожий на очень слабый сигнал радиоприемника, звучащего где-то вдали: сначала он напоминал перезвон колоколов, но, постепенно усиливаясь, превращался в электрическое пощелкивание, потрескивание, бульканье, шипение. Я попытался воспроизвести эти звуки голосом – просто эксперимента ради, издавая гортанное гудение и жужжание. И вдруг получилось, будто мой голос и этот звук намертво соединились: этот звук стал моим голосом, но он исходил из меня в таком искаженном виде, какой не способен принять ни один человеческой голос. Внезапно звук значительно усилился и теперь походил на стрекотание гигантского насекомого”[130].

В этом отрывке обращают на себя внимание следующие обстоятельства: а) звук возникает независимо от воли и желания человека, неожиданно для него самого; б) поначалу он еле различим; в) попытка воспроизвести его собственным голосом приводит к его резкому усилению и к тому, что он оказывается как бы спаянным с человеческим голосом – он становится голосом и голос становится им; г) звук объективируется – человек начинает воспринимать его как нечто независимое от себя, звук как бы овладевает голосом человека для того, чтобы проявить себя в мир. Это напоминает мне буддийское представление о том, как создаются прекрасные произведения искусства: не художник рисует цветок, а цветок овладевает рукой художника для того, чтобы явить себя миру, проявиться, самовыразиться[131].

Приведу еще несколько выдержек, характеризующих процессы звуковой трансформации в психоделическом опыте.