“Да, жизнь проходит как-то без меня. Я часто слушаю радио, слушаю какие-нибудь рассказы, или сказки, или пение, или музыку, и мне по старинке хочется все слушать по радио, слушать и вникать в суть дела, но, оказывается, не тут-то было. Я не успеваю понимать, что говорится, или не понимаю вовсе, или понимаю, что говорится по радио, но тут же на ходу забываю все совсем – такова моя сегодняшняя память…”[113].

“Вот дома мне мать скажет хотя бы так: “Поди и сходи в наш сарай, слазь там в погреб, набери там из кадки соленых огурцов в тарелку, а кадку обратно прикрой кружком, а сверху положи камень…” Я не сразу понял, что мне мать сказала, я прошу повторить, что она сказала. Мать повторила свои слова. Теперь я услышал слова: “сарай”, “погреб”, “огурцы”, а все остальные слова я мигом забыл. Но и эти три слова – сарай, погреб, огурцы – я по раздельности и по очередности спешу осознать, что они значат. Наконец, я понял эти три слова (уж прошли минуты!), теперь мне надо спросить у матери, что она там просила сделать. Я оглянулся – матери нет дома. И вдруг она снова входит в квартиру, и я увидел, что она успела уже сходить в сарай, слазить в погреб и вот принесла огурцы вместо меня…

Мать мне говорит: “Нарежь-ка, сыночек, к обеду хлеба, огурчиков, ветчинки, принеси заодно сольцы, что помельче”. Я, конечно, прослушал, что мать мне сказала. Я прошу ее повторить. Она повторила сначала, о чем хотела просить. Я запомнил только два слова – “хлеб” да “ветчина”. Я думаю, вожусь над этими словами, наконец понял эти слова, я забыл, что мне еще говорила мать, стою нерешительно…”[114].

Вот на самом деле как не просто контролировать смысловую компоненту сообщений, если что-то в привычном механизме соотнесения звучания слова и его смысла разлаживается. И концентрация внимания на фонологической составляющей выражений чрезвычайно затрудняет этот процесс.

Еще один интересный пример особенностей функционирования механизма распознавания речи был описан А.Р.Лурией. Много лет он изучал специфику восприятия, мышления и памяти уникального мнемониста С.В.Шерешевского. Этот человек мог воспроизводить длинные цепочки как осмысленных, так и лишенных смысла звукосочетаний, причем не только после их предъявления, но и спустя десятилетия, без предварительного предупреждения. При этом точность воспроизведения нисколько не страдала.