20.03.87

...По мере того как создавались логические нормативные схемы мышления и деятельности, последние все больше и больше отделялись от человека, – и это происходило независимо от целей и намерений людей, работавших в данном направлении. Сегодня утром мне уже высказали мнение по поводу вчерашней лекции, и оно то самое, которого следовало ожидать: там, где я излагал вещи, на мой взгляд, важные и принципиальные, определяющие все остальное, это расценивалось как нечто скучное, банальное и неинтересное; а там, где я рассказывал байки, – про них сказали, что это интересные вещи про мышление. Это вполне естественная реакция аудитории, и поэтому мне важно указать на необходимость гнуть свою линию – линию абстрактных построений, абстрактных принципов и конструкций. Важно подчеркнуть следующее. Когда логики, философы и нарождающиеся тогда в Москве методологи начинали анализировать мышление и деятельность, рассматривая их как особую автономную действительность, все выкрики московской и вообще советской интеллигенции о том, "где человек", "человека забыли" и т.д., – все эти выкрики стояли по ту сторону разумности и анализа. Они были сродни разговорам за чаем типа можно ли класть Бриану пальцы в рот или нельзя. Потому что рассмотрение мышления и деятельности самих по себе – это единственный подход, который позволяет анализировать и описывать мышление и деятельность как таковые, в противопоставленности их человеческому поведению. Поведение не есть деятельность и тем более не есть мышление. С моей точки зрения, это совершенно разные действительности, и я подчеркиваю это для того, чтобы были понятными все дальнейшие рассуждения.

Где-то в середине 60-х годов всему московскому психологическому и логическому сообществу стало ясно, что развертывание логических и психологических исследований ставит нас перед расщеплением и дифференциацией предмета. Оформились два принципиально разных предмета исследования: с одной стороны – деятельность, а с другой – человек. И если в том, что касается деятельности (и мышления), мы за счет логических проработок и сопровождающих их психологических экспериментальных исследований знали и представляли, что это такое – деятельность, – то в отношении человека как такового никаких формул и способов описания, никаких разумных представлений ни у кого не было. И, я бы от себя добавил, до сего дня нет.