Кто, однако, прочертит линию и скажет: "По ту сторону этой границы последствия нулевые?" Если любая вещь – компонент в огромной системе природы, как можно знать, не проверяя, что релевантно, а что – нет? Ответ очевиден: это непознаваемо. У.А.Хант (Hunt, 1940) в своем обзоре "The Organism" называет это организмическим парадоксом. Теоретик-организмист отрицает валидность "частичных" понятий, но вынужден пользоваться ими. Если Гольдштейн оправдывает отношение к части – к организму – как к сегрегированному целому, почему другой психолог не прав, рассматривая научение, восприятие или эмоцию как холистические процессы? "Биосфера" Ангьяла – попытка расширить холистическую основу организмической теории. Согласно этой концепции, организм и среда – два полюса большой системы. Если под средой Ангьял подразумевает все во вселенной, отличное от организма, то вся биосферическая система тождественна вселенной, и парадокс разрешен.

То, что вопрос о границе системы не чисто академический, показывают разнообразные гипотезы относительно человеческого поведения. К примеру, делались серьезные попытки показать что на человеческое поведение влияет движение звезд, что отдаленные исторические и доисторические события, как и будущие, затрагивают настоящее. Если в реальности существуют ясновидение и телепатия – а ныне многие полагают их аутентичными феноменами – то границы системы, к которой относится человек, следует существенно расширить. В свете этих рассуждений критики Гольдштейна вполне могут задать вопрос: зачем останавливаться на коже или даже на границах ближайшего окружения?

В отношении теории Гольдштейна был выдвинут ряд более или менее конкретных критических замечаний. Его критиковали за недостаточное различение того, что организму врождено, а что привносится культурой. Например, этот вопрос поднял Кэттсофф (Kattsoff, 1942). Предложенное Гольдштейном понятие само-актуализации было расценено как слишком общее для того, чтобы можно было осуществлять конкретные предсказания. Скиннер (Skinner, В. F., 1940) считает само-актуализацию метафизическим понятием, поскольку ее нельзя ввести в эксперимент. Некоторые психологи возражают против очевидного пренебрежения со стороны Гольдштейна как исследователя статистическим анализом в пользу качественного. Эти психологи полагают, что качественный анализ в высшей степени субъективен и что трудно воспроизвести исследование, описанное исключительно в качественных терминах. Другие психологи не разделяют взглядов Гольдштейна относительно ограниченности использования психологических тестов. Они полагают, что тесты должны проводиться и данные обсчитываться на основе стандартных процедур и что их не следует изменять соответственно индивидуальным случаям. Гольдштейна критиковали за то, что он слишком много внимания уделяет созреванию и слишком мало – научению и за преувеличение важности абстрактного отношения для психологического функционирования. Наконец, звучали возражения против попыток понять нормальную личность путем изучения пациентов с повреждениями мозга. Несмотря на эти отдельные критические отзывы, превалирующее среди психологов, отношение к теоретическим представлениям Гольдштейна весьма положительно. Вместе с холистическими психологиями гештальтистов, Левина, Толмена (Tolman, Е. С.), взгляды Гольдштейна оказали значительное влияние на современную психологию и его значение как теоретика трудно переоценить.