Подобный способ описания происходящего в науке используется достаточно широко. Ученые прибегают к нему в формальных ситуациях - в своих официальных выступлениях, печатных работах, отчетах перед спонсорами и начальством, а также в тех ситуациях, когда не хотят, чтобы кто-либо проникал в истинные причины событий. Дж. Гилберт, например, характеризуя свой опыт интервьюирования исследователей, отмечал: «Ученые обнаружили тенденцию отвечать на мои вопросы, апеллируя исключительно к последовательности научных проблем, которые они изучали. Создавалось впечатление, что жизнь ученого полностью привязана к изучаемым проблемам и предопределена ими» (Gilbert, 1976, р. 232). В то же время, как показывают многочисленные исследования реальной науки - так называемой «лабораторной жизни», в неформальных ситуациях они дают совсем другие объяснения происходящему в науке, делая акцент на субъективных и в первую очередь на социально-психологических факторах - интересах отдельных лиц, их индивидуальных особенностях, взаимоотношениях и др.

В результате в научном сообществе сосуществуют два различных способа описания и, соответственно, восприятия одних и тех же ситуаций, которые Дж. Гилберт и М. Малкей назвали «эмпиристским и условным репертуарами». «Эмпиристский репертуар» состоит в том, что «профессиональные действия и профессиональные представления ученых последовательно описываются как жестко обусловленные реальными свойствами изучаемых природных явлений» (Гилберт, Малкей, 1987, с. 81). В рамках «условного репертуара» «действия ученых предстают не как однозначные реакции на свойства природного мира, а как суждения конкретных лиц, действующих под влиянием своих индивидуальных склонностей и своего специфического места в системе социальных связей» (там же, с. 82).

Дж. Гилберт и М. Малкей весьма остроумно иллюстрируют эти «репертуары» на примере научных текстов, которые пишутся в рамках «эмпиристского репертуара», выражающего официальные нормы науки, а читаются - расшифровываются - в рамках «условного репертуара», характерного для неформальных  ситуаций (СНОСКА: То, что «даже в сугубо академической статье нетрудно обнаружить психологический подтекст» (Быков, 1971, с. 247), который при желании можно эксплицировать, подмечено достаточно давно. В результате, как писал Больцман, «математик узнает Каучи, Гаусса, Якоби или Гельмгольца, прочитав несколько страниц, как музыкант узнает Моцарта, Бетховена или Шуберта после первых же аккордов» (цит. по: Koestler, 1964, р. 418)).