Онтологическая неуверенность: пережитое насилие разрушает само представление подростка о существовании, лишает его уверенности в том, что он является ценной и жизнеспособной частью бытия.

Трудности с самоуважением и самопринятием, доверием себе самому. Подросток ощущают себя “не таким, как другие”, плохим, “грязным”, бесполезным, недостойным любви. Нередко это сочетается с представлением о себе как маленьком, слабом и не способном изменить свою жизненную ситуацию, которое сопровождается чувствами неуверенности в своих силах и способностях, бессилия и беспомощности (позиция жертвы). Возможен и другой вариант: подросток внешне кажется “сильным парнем” или “крутой девчонкой”, но за этой броней ‑ глубинный страх и то же чувство беспомощности, осложненное отчуждением от людей, голодом по любви и теплу.

Трудности с доверием другим людям: подростки-жертвы насилия никому не доверяют (и прежде всего, ‑ взрослым). Как правило, они боятся других людей, особенно взрослых, считают их опасными, враждебными и отрицают саму возможность обратиться к кому-либо за помощью. Их жизненным девизом нередко становятся слова “Никому не верь, ни на что не надейся, никого ни о чем не проси”. Возможен и иной вариант: ребенок убежден, что не сможет выжить без помощи других, более сильных людей и стремится найти такого “сильного“, “прилепиться“ к нему, “спрятаться за его спиной“.

Крайне слабый контакт со своим телом и своими подлинными чувствами.

Поскольку для того, чтобы выжить в ситуации насилия, справиться с невыносимой физической и\или душевной болью эти дети были вынуждены подавить или вытеснить свои самые сильные чувства, у них часто наблюдается диссоциация, т.е. расщепленность, разделенность телесных ощущений и осознания . Они “замораживают боль”, “каменеют”, “немеют”. Затем они безуспешно “стремятся к обретению чего-то ими утерянного; они могут не знать, чего именно им не хватает, но абсолютно уверены в том, что они чего-то лишены и в этом нуждаются" (1).