Опытные учителя знают, что дети первых классов нередко смешивают письменное Е с 3, или б с д, пишут ш как т или и как п, затрудняясь в различении этих букв, сходных по форме и отличающихся только различным пространственным расположе­нием элементов. Иногда у некоторых детей (чаще всего у лев­шей) такие затруднения принимают более резкие формы: ребе­нок не сразу может выделить ту сторону, с которой нужно начи­нать писать, путая письмо слева направо с записью в обратном направлении и иногда записывая зеркально целые слоги. Как правило, эти затруднения легко преодолеваются и не составляют существенных препятствий в обучении грамоте. Затруднения в сохранении нужного порядка букв и пропуски букв, которые го­раздо чаще встречаются у детей, начинающих обучаться письму, относятся не за счет трудностей в удержании нужных начерта­ний букв, а за счет трудности сохранения звуковой последова­тельности элементов слов, подлежащих записи.

Третьим и последним моментом в процессе письма является превращение подлежащих написанию оптических знаков — букв в нужные графические начертания. Исследования, проведенные Е. В. Гурьяновым, позволяют видеть что этот последний этап, входящий в состав процесса письма, не остается неизменным и что именно он отчетливо отражает то неодинаковое строение, которое характеризует письмо на различных стадиях овладения языком.

Если, как мы видели выше, на первых этапах развития на­выка движение, нужное для написания каждой буквы (а еще ранее — каждого элемента буквы), является предметом специ­ально осознанного действия, то в последующем эти отдельные элементы объединяются, и человек, хорошо владеющий пись­мом, начинает записывать объединенным знаком целые комп­лексы привычных звучаний. Та плавность, которая характери­зует всякое развитое письмо и за которой легко увидеть объе­динение отдельных привычных звуковых сочетаний, убедитель­но показывает, что процесс развитого письма приобрел слож­ный автоматизированный характер и что написание целых зву­ковых комплексов стало постепенно автоматизированной под­собной операцией.

Все изложенное утверждает, что процесс письма меньше все­го является тем простым «идеомоторным» актом, каким его не­редко пытались представить, и что в его состав входят очень многие психические процессы, лежащие как вне зрительной сфе­ры (связанной с представлением букв), так и вне двигательной сферы, играющей роль в непосредственном осуществлении про­цессов письма.

Как мы уже видели, психологическое содержание процесса письма достаточно хорошо известно психологии, но еще нельзя сказать, что столь же хорошо известна та роль, которую играет каждый из указанных психологических компонентов письма, и те способы, с помощью которых учащемуся удается с наиболь­шим успехом выполнить все условия, обеспечивающие правиль­ное письмо. Оба эти вопроса очень существенны.

С одной стороны, именно в силу того, что на различных эта­пах развития навыка процесс письма строится неодинаково, каж­дое из указанных звеньев играет неодинаковую роль и осуществ­ляется с помощью различных психофизиологических механиз­мов. Выяснение этих механизмов и их роли в процессе письма представляет, следовательно, специальную задачу.