Никого уже не удовлетворяет ненаглядное пустое установление понятий. Повсюду: в общественной жизни, в науке, в обучении, даже «на подмостках, изображающих мир», требуются конкретные явления, действительность, факты. Нигде больше не довольствуются рассуждениями, общими правилами и абстрактными положениями. Всякий хочет видеть сам, узнать непосредственно, пережить лично; хочет конкретной жизни, а не абстрактных теорий. Всюду настаивают на непосредственном восприятии, т.е. непосредственно наглядных приемах, требуют, чтобы все было сведено к непосредственной наглядности. Это выражение сделалось почти общепринятым. Его приходится слышать не только от практических деловых людей, но не менее часто от умозрительных философов, от людей практики и представителей теории. Поэтому пусть обучение, которое всегда должно следовать за жизненным прогрессом, всюду соблюдает принцип наглядности! До этого мы еще не дошли, но мы находимся на пути к этой дели. Кто ее хочет достигнуть, всегда начинает с факта, примера, но никогда не с правила, с принципа. Правила — это абстракция из примеров, принципов: размышления над фактами. Без примеров непонятны правила, без фактов принципы. «Понятия без наглядности пусты», — сказал Кант, глубокий философ и мыслитель.

Говорят, что слишком кричат о наглядности. И несмотря на это, мы провозглашаем, что всякое обучение должно быть наглядно, наглядно! Еще не пришло время остановиться. Тысячи учителей, невзирая на этот «крик», до сих пор ограничиваются сухим изложением понятий, следуя мертвому абстрактному методу старой школы. Если бы они захотели понять, как формируются представления в уме ребенка, то можно было бы питать надежду, что они изменятся.

Основу всякого знания составляет ощущение, чувство или, как говорит Вейс, «душа». В своем чувстве человек еще не отделяет субъекта от объекта; чувствующий и то, что чувствуется, — это нечто единое. Сознание еще не отделяет себя от предмета. Чтобы этого достигнуть, необходимо возбудить внимание ученика, постараться, чтобы ум его направился на предмет, чтобы он созерцал его, воспринимая его с его признаками как предмет, вне его находящийся, отделенный от познающего ума. Предмет оказывает на ум раздражающее действие, вызывает в нем ощущения, возбуждает внимание, и он воспринимает предмет. Сначала он приобретает о нем непосредственные представления (чувственные представления); затем он его воспроизводит, отделяет от чувства, углубляется в него, но составляет представление о нем, которое сохраняется и в отсутствие предмета. Представление стало, таким образом, его действительным достоянием, он отделяет себя от представления, а представление от предмета; он приобрел свободное самосознание; предмет стал его представлением, с которым он может поступать как угодно, использовать его для дальнейшего мышления. Его представления уже не связаны с предметом, он может отвлечься от него, может, отбрасывая в сторону единичные признаки, образовывать новые представления (понятия) и находить для них слова. Слово служит обозначением возникшего из непосредственного чувства, ставшего свободным, представления или развившегося из него понятия. Это уже не пустой звук, но полное содержания представление. Пока предмет вызывает только ощущение, им нельзя распоряжаться свободно.