Джон. Почему одни пациенты в состоянии депрессии "хуже" других и хуже поддаются лечению?

Робин. Есть разные мнения. Вот, по-моему, наиболее убедитель-

ное, проверенное практикой: тяжесть депрессии зависит от того, где именно "застрял" человек в фазе отделения, отсчитываемой от шестимесячного возраста. Тот, кто "ушел" недалеко, будет больше отставать и труднее поддаваться лечению.

Джон. Значит, если ребенок "застрял", только начав различать "границы", только изредка и нечетко представляя мать цельной и стоящей в отдельности, он будет... уязвимей?

Робин. Да, если "границы" непроясненные и легко стираются, "застрявший" быстрее утратит связь с реальностью в состоянии стресса. Большой удар — потеря любимого человека, крушение честолюбивых планов, крах самосознания, точнее, высокой само-оценки —даст боли, страдания больше, чем он сможет вынести. Он отстал, не добрался до способности ухватиться за воспомина-ния о любимыхлюдях и счастливых временах, чтобы нейтрализовать боль и удержать равновесие. Боль нависнет чудовищной тенью, и порою единственное от нее спасение—устремиться вниз по "лестнице совершенства" к примитивному уровню с "предохранительным клапаном", позволяющим спроецировать болезненные чувства на внешний мир, на других. Или человек скатится еще ниже, на уровень, где будет воображать, что властвует миром.

Джон. Он регрессирует до паранойи и даже до шизофрении?

Робин. Да, в каком-то смысле вновь окажется на этих самых ранних ступеньках человекоподобия, в безумии будет жить бредом, галлюцинациями.

Джон. Но если он успел "уйти" чуточку дальше в фазе отделения?..

Робин. Тогда он сможет ухватиться за счастливые воспоминания и, несмотря на то, что вначале пошатнется под ударом из-за утра-ты — удержится в депрессии, не отступит назад. Если человек "продвинутый", в нем больше взрослости, чтобы решать проблемы и, обратившись за помощью, взаимодействовать с психотерапевтом.