— А мой подход предельно прост. Вам скучно? Скука — диагност! — перебил Д. С, внезапно войдя в рифмотранс. — Безмыслие, мещанство, пьянь и всякая другая дрянь, безлюбие, бездарный секс и добродетельная ложь, тупая, как вот этот нож,— все, все эти мутные речки, поштучно, вливаются в тупиковое «скучно»! Скука— боль Духа!

Выйдя из транса, Д. С. обратил внимание на юридический аспект. Скука, отметил ои, не преследуется законом. Есть вещи, которые запрещено отрицать, осуждать, хвалить, вспоминать, делать-не-делать, но нет таких, от которых запрещено скучать.

В то же время, продолжал он, скука есть самое изысканное наказание как для скукоиндуктора (источника скуки), так и для скукоперцепиента (объекта скуковоздействия). Разумеется, не всегда можно показывать, что тебе скучно, не всегда это вежливо, но всегда можно показать скукиш в кармане. Скука — приговор окончательный и обжалованию не подлежит. У детей, во всяком случае, дело обстоит именно так. Это очень хорошо, что сейчас нам скучно,—добавил он, окончательно успокаиваясь.

И в самом деле, разговор стал скучнеть. Пришлось признать, что скука есть ие что иное, как гипнотическое состояние. Очаровывает, парализует, риск не проснуться... Я подчеркнул, что в основе лежат объективные условия.

— Вот-вот! — Д. С. вдруг очнулся. — Скука не имеет объективной основы. Скуки в природе нет! Скука — бред! Нет оснований быть скучным человеком!

— А откуда же происходят скучные люди?

- Оттуда же, откуда и скука.

- Вы только что сказали, что скуки в природе нет.

- В природе нет, но есть в другом месте.

- ?..

- Скука сидит в животе у непонимания.

- В животе?!

(Продолжение следует.)