В ортодоксальном контексте наследником эдипова комплекса является супер-эго. Психосексуальные фрустрации считаются причиной регрессии от выбора объекта к идентификации. В силу этого сексуальные желания, направленные на объект, замещаются асексуальной переменой в эго. Ребенок идентифицирует себя с собственной идеализированной версией родителей. Хорошие или плохие отношения с супер-эго делаются столь же важны, как прежде хорошие или плохие отношения с родителями. Эго становится исполнителем посреднической роли между ид, супер-эго и внешним миром. Функции супер-эго концентрируются вокруг моральных требований и, таким образом, представляют инкорпорированные стандарты общества.

Ранк выводит происхождение супер-эго из заторможенного садизма, с реальным ядром в виде строгой матери, как она в садистском аспекте понимается ребенком. Фромм пытается отличить авторитарное сознание от гуманистического, относительная сила которых зависит от индивидуального опыта. Авторитарное сознание описывается в качестве голоса интернализованного внешнего авторитета, соответствующего фрейдовскому супер-эго. В противоположном гуманистическом сознании представлен голос самого человека, выражены его интересы и целостность.

Что касается защитных механизмов, Фенихель привлекает внимание к различению успешной защиты, при которой прекращается блокирование побуждений, от безуспешной защиты, при которой остается необходимость в непрерывном возобновлении процесса блокирования. Первая категория включает различные типы сублимации, подразумевающие десексуализированное выражение побуждений путем аккультурации. Вторая категория включает уже обсужденные механизмы – отрицания, проекции, интроекции, регрессии наряду с вытеснением, реактивным образованием, уничтожением, изоляцией и перемещением. Салливан дополнительно вводит понятия "избирательное невнимание" и "диссоциация", Фромм выделяет три механизма бегства от чувства изоляции, порожденного нашим обществом: садомазохизм, деструктивность, конформизм автомата.