То, что называют в психоанализе «первичной сценой» (случайно увиденный ребенком половой акт родителей) — полная катастрофа, извержение вулкана, землетрясение, столкновение Земли с Солнцем. Избавиться от привычки ставить колыбель поближе к супружескому ложу, чтоб не бегать к ребенку по ночам, можно только одним способом: представить на секунду эту сцену в глазах проснувшегося среди ночи младенца. Два любимых высших существа, от которых зависит его жизнь, напали друг на друга, сцепились, дергаются, воют. Никакой любви — агрессия в чистом виде, взаимоуничтожение без прикрас.

Начиная с полугода расставание с материнской грудью вызывает в младенце протест, агрессию, желание нанести вред тому, кто лишает его удовольствия (а лишает тот же, кто дает). В отношении к матери формируются противоположные чувства любви и агрессии. Они сталкиваются, стремятся уничтожить друг друга и самого младенца, становятся источником первого психического конфликта, способного взорвать младенческий внутренний мир. Так начинает вызревать наше Я и осознаваться окружающая и внутренняя реальность.

Психическим травмам и конфликтам этого периода мы обязаны будущим чувством беспомощности перед окружающим миром, зависимости от сильных, различными формами инфантильного поведения, страхам потери близких.

Созревание Сверх-Я с его принципом морали происходит с года до трех лет и по Фрейду во многом зависит от процесса обучения сдерживанию и цивилизованному отправлению естественных потребностей. Требование реальности воплощается в чувстве вины за испачканные штаны и умении вовремя проситься на горшок. Невротическая реакция родителей на детские фекалии — основа будущей низкой самооценки, отказа от творчества, страха свободы и независимости, боязни грязи, микробов и всяческой «заразы».

Знакомство с горшком закладывает основы сексуальности и возможных будущих извращений. Поскольку науку вести себя прилично большинство проходит в детских садах, где обучение сопровождается животной агрессией нянечек, выставлением обкакавшихся на всеобщее осмеяние и коллективным высиживанием будущих комплексов на горшках перед сном, психоаналитику за первичными психическими травмами далеко ходить не надо. Ясно в каком периоде детства их следует искать. Хотя в борьбе с бессознательным знание это мало что дает — цепко держится оно за то, что помнит и хранит, да и сознание не дремлет и в себя воспоминания раннего детства не пускает. Травмы и психические конфликты этого периода чреваты в будущем страхами остаться без средств к существованию, запасов на случай катастрофы, боязнью грязи и инфекции.