Интенсивная концентрация на освоении новой профессии, которой она собиралась заниматься постоянно, наконец-то прошла. Сейчас Кэт — компетентная симпатичная и не возомнившая о себе взрослая женщина, хотя она все еще в это не верит. Она пока не может отказаться от представления,что женщине необходимы привязанности.

“Я уже не могу использовать детей как отговорку. Неважно, приду я на обед или нет. Они прекрасно могут позаботиться о себе сами. Им сейчас семнадцать, пятнадцать, одиннадцать и девять. Они приходят и уходят. Им уже не очень нужна мать, и меня это немного задевает.

Сейчас меня страшит мысль о том, что я отвыкну от общения с мужчиной. Теперь я уже не реву, уткнувшись в подушку, как это было два-три года назад. Я не испытываю отчаяния. Мне нравится возвращаться вечером домой, к детям. Вечер пролетает быстро. Иногда заходят друзья. Я играю на фортепиано, готовлю обед, говорю с детьми, читаю рукописи, иду спать. И я могу делать это в течение многих лет”.

Порой Кэт возвращалась мыслями к мужу. Можно ли было сохранить их отношения? Вряд ли. Что бы она ни сделала, это не могло уберечь Шеферда от кризиса при переходе к середине жизни. Он искал себя до сорока лет и потерпел фиаско в жизни. Если бы она тогда отказалась от преподавательской работы, то была бы свидетелем его фиаско. А если бы она в тридцать лет не подчинилась своему внутреннему импульсу, то, вероятно, была бы выброшена за ненужностью и оказалась бы неспособной заниматься чем-либо, кроме домашней работы.

В какой-то момент каждая заботливая женщина должна научиться заботиться немного о себе.