Если, далее, принять во внимание, что связная последовательность актов речевой деятельности движется по горизонталям и вертикалям, проходящим сквозь все классы психологической триады, то станет ясно, что последовательность речевых действий, воплощенных в форме внешней и в еще большей степени внутренней речи, осуществляет интегративную функцию не только внутри каждого из классов, но и функцию межклассовой интеграции, т.е. интеграции когнитивных, эмоциональных и регуляционно-волевых процессов в целостную систему человеческой психики. Эффектом этой двойной интеграции является человеческое сознание, которое содержит в себе связный, подотчетный и произвольно регулируемый уровень человеческой психики, а далее и еще более высокая форма интеграции психики, сознания и деятельности в целостную структуру личности как ее субъекта.

Идущий в таком направлении анализ интегративной функции речи в организации сознания наиболее полно представлен в научной школе Л. С. Выготского, поскольку основным предметом психологического исследования в различных направлениях этой школы с самого начала были именно высшие психические функции и их роль в развитии человеческого сознания в его специфических особенностях, проявлениях и закономерностях (см. Выготский, 1960). Исходное основание здесь составляют положения самого Л. С. Выготского о роли речи в формировании высших психических функций, о роли языковых знаков как факторов, которые, будучи проявлением активной деятельности самого субъекта, выступают вместе с тем средством управления и самоуправления не только его внешней, но и внутренней, интериоризованной психической деятельностью.

Поскольку, однако, интериоризованные действия представляют собой реальное оперирование, но уже не внешними объектами, а психическими структурами, относящимися к иерархиям всех трех классов триады, внутри которых речь осуществляет свою горизонтальную и вертикальную интеграцию, опосредствованную синтезирующей функцией памяти, воображения и внимания, интериоризация деятельности по ее психофизиологическому существу есть вместе с тем процесс психической интеграции всех этих структур в сознание как целостносвязную систему.

В контексте анализа общих принципов психической интеграции существенно подчеркнуть следующее обстоятельство. В упоминавшихся уже выше самых начальных (В. Вундта, Э. Титченера), как и в современных (например, А. Блюменталя) исследованиях, относящихся к исходным уровням интеграции, непосредственно связанным с организацией психического пространства и времени, универсальные закономерности последних представлены в некотором отрыве от специфических характеристик высших уровней психической интеграции, базирующихся на функции речи. С другой стороны, в работах, посвященных высшим уровням интегративной функции памяти, воображения и внимания, опосредствованным регулирующей функцией речи, закономерности психической интеграции сильно замаскированы и представлены очень часто только в скрытой форме. Это объясняется тем, что высшие уровни организации данных процессов анализируются в отрыве от низших. Однако высшие формы психической интеграции, осуществляемые памятью, воображением, вниманием и речью, не могут быть поняты и объяснены вне более общих, исходных закономерностей пространственновременной организации психики и интегративной функции психического пространства и психического времени. Чтобы характеристики и закономерности интегративной функции высших уровней памяти, речи и внимания, содержащиеся в упомянутых исследованиях Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурии, П. Я. Гальперина и других, могли быть переведены из скрытой, потенциальной формы в форму актуальную и явную, анализ приводимых ими фактов и обобщений должен быть включен в контекст исходных общих закономерностей интегративной функции низших уровней этих сквозных процессов, а далее – в еще более общий контекст универсальных закономерностей организации психического времени и психического пространства и их интегративной функции.