«Я хочу тут сидеть».

— Виталик! Так нельзя! Нехорошо! Не тревожь дядю! Не смей я тебе говорю!.. — пыталась угомонить его мама, с каждой последующей репликой все повышая голос и дойдя в конце концов до пронзительного крика. — Перестань сейчас же, не то накажу! В угол поставлю!

Сын на вопли матери — ноль внимания. Ему нужно было получить свое.

— Пусти! — крикнул он мне. — Хочу к окошку!

— Я тоже хочу, — возразил я довольно миролюбиво. — Это мое место.

Он опешил и на секунду замолчал, с неподдельным изумлением разглядывал меня своими синими глазищами, словно увидел динозавра. Но затем снова стал проталкиваться между мною и столиком, и когда это не удалось, гневно замахнулся своим маленьким кулачком.

— Ты куда? Не тревожь дядю! Вернись, тебе говорят! — Мать в сердцах шлепнула его и тут же обратилась ко мне.

— Вы уж уступите ему, — униженно попросила она. — Виталий такой настойчивый, такой упорный — если что не по его, всю дорогу капризничать будет... Кричи не кричи на него — все едино.

И действительно, словно в подтверждение ее слов раздался такой оглушительный рев, что я — увы! — дрогнул и позорно капитулировал».

Автор этого отрывка из статьи в «Правде» А. Маркин, сам педагог, судя по тому, как он разбирает этот случай, прекрасно понимал, что делать этого не следовало И тем не менее... Конечно, за время, проведенное в поезде, перевоспитать мальчика наверняка невозможно, тем более что мама принимает невоспитанность сына за проявление положительных качеств — настойчивости и упорства.

Думаю, что читатель легко может представить себе, что ждет такого Виталика, когда он пойдет в школу. Он привык, что его желания — закон для взрослых, что он может делать все, что хочет. А тут вдруг надо сидеть за партой, когда хочется встать и пойти. Писать в тетради какие-то крючочки и палочки, когда хочется нарисовать грибок и елочку. Решать задачу про яблоки, когда хочется съесть яблоко, положенное мамой в портфель. Учеба с самого начала окажется для него мучительным преодолением себя, а он это делать не умеет. Но как ни трудно будет ему на уроках в школе, в конце концов ему придется делать там то, что велит учитель, а не то, что ему захотелось. Что же касается домашних уроков... Дома он привык к выполнению всех своих желаний. И попытку засадить его за уроки он воспримет примерно так же, как воспринял попытку не пустить его к окну в купе поезда. И тогда держись, домашние!